Лера не просто врач — она проповедница. В мире, где роды превратились в клиническую процедуру под наркозом и скальпелем, она отстаивает право женщины рожать «как задумано природой»: без вмешательства, без страха, в окружении доверия. Её репутация безупречна, клиенты — из списка Forbes, а методы — предмет споров между министерством и феминистскими сообществами. Но всё рушится в один вечер, когда Маша, девятнадцатилетняя любовница олигарха Шахова, приходит рожать в её частную клинику. Ребёнок должен стать наследником империи, и всё идёт по плану — до тех пор, пока не возникает внезапная гипоксия. Лера отказывается от экстренного кесарева, веря в силу тела и интуицию. Ребёнок рождается в критическом состоянии.
Шахов не плачет — он действует. Его влияние мгновенно превращает медицинскую трагедию в уголовное дело. Леру обвиняют не просто в халатности, а в сознательном игнорировании протоколов ради «идеологии». Расследование становится не поиском истины, а публичной расправой: СМИ рисуют её как фанатичку, убившую ребёнка ради своих убеждений, а коллеги отворачиваются, боясь потерять лицензии. Но в деле есть тени: Маша скрывает, что до родов принимала препараты, назначенные личным врачом Шахова; мониторинг плода в тот вечер «случайно» отключался; а сам Шахов, возможно, знал о рисках, но предпочёл довериться «естественности», чтобы избежать скандала вокруг подлинности отцовства.
Сериал избегает морализаторства. Вместо этого он исследует, как идеалы сталкиваются с реальностью, где даже благие намерения могут убивать. Лера не раскаивается — она сомневается. И именно в этом сомнении рождается зрелость: не отказ от убеждений, а осознание их границ. Её борьба — не за оправдание, а за право на ошибку в профессии, где нет права на неё. А зритель остаётся с вопросом: когда жизнь зависит от секунды, что важнее — вера или протокол? В этом мире ответа нет. Есть только последствия.
